Тщательное проведение раскопок, в ходе которых доктор Барбара Деген забирается в такие ямы, куда другие даже не заглянули бы, - одна из ее основных черт: "По характеру я похожа на трюфельную свинью". Разнообразие открытий велико: на свет может появиться как прекрасное, так и безобразное. Талант юриста полезен, талант ученого необходим - а иногда и обременителен. Ведь столкновения с людьми, которые не понимают этого качества, порой приводили к тому, что Барбара чувствовала себя изолированной. Многие также знают о живой, юморной и коммуникабельной ауре Барбары. Женщина, способная быстро завоевать интерес окружающих, возможно, благодаря тому, что она выступала на различных демонстрациях в конце 1960-х годов.

Она выросла во времена национал-социалистического режима террора, но в то же время в теплой семейной обстановке. Фотографии, на которых она запечатлена в коляске с сияющими глазами, словно жизнь только и ждала ее, напоминают нам об этом и сегодня. Фотографа, ее любящего отца, также можно увидеть на некоторых из этих снимков, толкающего коляску между лугами и лесами. В ходе своих раскопок Барбара однажды узнает, что он - сам с еврейскими корнями - был направлен в Россию во времена нацизма "для борьбы с евреями и партизанами". И по сей день она вынашивает версию о том, что он мог быть отчасти виновен в собственной смерти.

Амбивалентное отношение к семье проявляется и в ее отношениях с матерью, а большую часть материнской любви она поняла только в поздние годы. Мать, психолог и врач, использует свои знания и навыки для составления отчетов о своих собственных детях, некоторые из которых уже стали взрослыми, и для того, чтобы противопоставить им полученную информацию. "Бербель и ее странная натура" - так описывает своего ребенка мать, которая продолжает утверждать, что Барбара позволяет себе слишком много руководствоваться своим интеллектом. С ранних лет Бербель сопровождало чувство внутреннего конфликта и раздвоения, которое она смогла оставить позади, только когда родила вторую дочь в середине 30-х годов.

Барбара родилась в 1941 году первой из трех детей в рейхсгау Позен, также известном как "Вартеланд". Ее брат Бернхард появился на свет годом позже. В 1939 году ее отец получил свою первую работу в городе, где он отвечал за планирование наружных сооружений. Оба родителя были выходцами из Силезии и, к лучшему или худшему, входили в "познаньскую властную структуру" в нацистскую эпоху, но с душевным сопротивлением. В памяти Барбары город, в котором она родилась, до сих пор остается местом, где, несмотря на нацистскую эпоху, было хоть какое-то спасение. Когда отец Барбары был убит в России в 1943 году, мечта всей жизни ее сильно беременной матери была разрушена незадолго до рождения третьего ребенка, Кристофа.

Счастливые дни детства заканчиваются и для Бербель, для которой отец был "любовью всей ее жизни". Через год после тяжелой утраты семья бежит в Геттинген. Но и здесь они не защищены от разрушительной силы войны: бомбы падают и здесь. И для Бербель это время характеризуется страхом. В то время как она переживает повседневную жизнь во время войны, она продолжает пытаться примириться с травмирующей потерей отца. Семья из четырех человек увеличивается, когда она переезжает в четырехкомнатную квартиру к своим тетям и бабушкам. Женщины, пережившие войну и одновременно потерявшие мужей, живут здесь на очень маленьком пространстве. Бербель черпает силы и поддержку в женской общине. Здесь она впервые узнала о силе (выживания) женщин на примере своей собственной семьи: бабушек, тетушек, собственной матери. Таким образом, женщины стали важной частью ее детского воспитания и, прежде всего, примером для подражания благодаря своему мужеству выживать.

Все изменилось для Бербель в возрасте семи лет. Сразу после окончания войны ее мать возобновила учебу в медицинском институте. Для детей не нашлось места - даже тети не считают это своим долгом и хотят наверстать упущенные во время войны годы. Мать Бербель не видит другого выхода и в 1948 году отдает своих троих детей в детский дом. Почти четыре года своей жизни они проводят в доме, где Бербель и ее братья сталкиваются с жестокостью и насилием среди детей. В то же время это было "абсолютно самое свободное время" в их жизни, говорит сегодня Барбара. Рождество дети проводят дома, а тети и их мать иногда приезжают в гости. В остальное время им приходилось самим искать дорогу и "выживать". Когда они вернулись домой в 1952 году, у всех троих детей были проблемы со здоровьем. "Мы были неспокойны, нас тревожило что-то разрушительное в глубине", - вспоминает она. Позже она записала свои воспоминания о пребывании в детском доме в виде стихов: "забытые дети, выброшенные на улицу, избитые и изнасилованные" и в то же время "но ты жив - спасибо твоему ангелу-хранителю". Противоречивое чувство, такое же противоречивое, как и само время.

Спустя десятилетия, когда она сталкивается со своей матерью, спрашивая, как она могла так поступить со своими собственными детьми, она узнает, что в студенческие годы ее мать воспринимала детский дом как убежище от ежедневного голода, который угрожал детям. В послевоенной Германии конца 1940-х - начала 1950-х годов, где не было никакого имущества и приходилось "как-то выкручиваться", не было места для жизни матери-одиночки, студентки с тремя детьми. Сегодня, как и тогда, Барбара винит во всем национал-социализм. За все, что случилось с ней в детстве - потерю отца, конфликты с матерью из-за ее нового партнера и травмирующее время в детском доме.

В 1952 году семья переехала в Кельн, который все еще лежал в руинах. Мать Барбары устроилась туда на работу стажером. Бербель посещает гимназию, где впервые проявляет свои таланты. Но не успела она пустить корни, как через четыре года мать снова вырвала ее из окружения и увезла всех детей вместе с ними на новое место жительства во Франкфурт. Там живет ее новый партнер, и она не может и не хочет оставлять детей одних во второй раз. Сейчас Барбаре 15 лет, и она находится в самом разгаре полового созревания. В своей первой школе она долго не задерживается, запись в табеле успеваемости ясна: "Бербель не вписывается в школьные правила". Однако позже она заканчивает Abitur во второй гимназии. Франкфурт ассоциируется у нее со временем первого бунтарства, первой любви, начала учебы и, прежде всего, знаменательного переломного момента - начала ее политического самосознания.

В период полового созревания она чувствует себя "в петле поиска". Семья ее не воспитывает, а прошлое, мысли о пребывании в приюте и нерешенная история семьи все больше актуализируют вопрос об идентичности. Потрясение наступает год спустя. Документальный фильм "Ночь и туман" Алена Ресне показывают в школе без какой-либо подготовки или сопровождения со стороны учителей. Барбара и ее одноклассники потрясены, увидев кадры лагерей уничтожения, особенно концентрационного лагеря Освенцим, и жертв нацистов - тощие, безжизненные тела с вырванными глазами. "Нам (...) пришлось смотреть на все эти груды трупов", - говорит Барбара.

Подавленная и встревоженная увиденным, Барбара начала донимать мать дома вопросами. После долгого молчания в доме на эту тему Барбара уже не могла удержаться от того, чтобы не встряхнуть маму и не сказать: "Ты должна говорить сейчас же!" Неудобные вопросы, на которые мать не в состоянии дать ответы. Никаких объяснений о жестокости концлагерей, никаких объяснений, как могли так развиваться политические события, как люди могли вызвать и допустить ужас Холокоста; "А мама упорно молчала". Тетушки тоже не хотят говорить. Эта беспомощность стала отправной точкой для исследования Барбарой нацистской эпохи, которое продолжается и по сей день, а также для того, чтобы разобраться с историей своей семьи в Третьем рейхе.

Менталитет "трюфельной свиньи" заставляет ее искать в поместье письма, которые могли бы дать ей ответы на эти вопросы, каждый раз, когда в семье случается смерть, а также посещать все доступные концентрационные лагеря. В течение жизни Барбара пробивает стену молчания своим постоянным стремлением пролить свет на национал-социализм в Германии. Это стремление не покидает ее и по сей день, оставаясь частью ее личности. Более того, для Барбары важно не только прекратить молчание, но и "всегда стараться говорить правду ясно и недвусмысленно (...) в той мере, в какой она вам доступна". Среди прочего, она публикует работы о женщинах, живших и выживших в концентрационном лагере Равенсбрюк. Кроме того, она исследовала фонд фон Бодельшвингхе Бетеля в нацистскую эпоху и выдвигала обвинения в "эвтаназии".

Тем не менее ее мать чувствует себя обязанной что-то предпринять. Поскольку сама она не в состоянии дать ответы на вопросы, она обращается к Улле Иллинг. Иллинг известна во Франкфурте благодаря своей современной образовательной деятельности и новому пониманию политики. В Семинаре по политике Иллинг ставит нацистскую эпоху в центр своей работы, особенно в самом начале. Сегодня Барбара описывает знакомство и участие в семинарах как свое "политическое рождение"; начинается "процесс политического осознания и категоризации".

Она начала изучать право во Франкфурте. Выбор предмета был "чистым совпадением", говорит Барбара. И хотя она "всегда была совершенно несчастным юристом", она была "хорошим юристом" - ее менталитет трюфельной свиньи оправдал себя.

Либеральный стиль воспитания ее матери заложил основу для бунтарства Барбары в подростковом возрасте. Однако, когда она незапланированно забеременела, мать тщетно пытается заставить отца ребенка жениться на ней. В конце концов мать увозит Барбару во Франконию, и в 1963 году она рожает свою первую дочь в доме врачей "для падших девочек". Многочасовые роды были травмирующими из-за неадекватной медицинской помощи, но обе выжили. Мать Барбары почувствовала угрызения совести и взяла дочь и внучку к себе. Она даже присматривает за ребенком, что позволяет Барбаре сдать свой первый экзамен по праву в Геттингене. Но когда она возвращается во Франкфурт, ей приходится столкнуться с необходимостью быть матерью-одиночкой. Она надеется на более свободную жизнь и с головой окунается в свой первый брак, который оказывается недолгим.

Барбара все еще находится в поиске своей идентичности, постоянно крутясь вокруг вопроса "Какова моя роль как женщины?". Она носит большие шляпы, курит трубку и вяжет на публичных мероприятиях. Короче говоря, она выделяется. В 1967 году она вступает в СДПГ и присоединяется к Рабочей группе социал-демократических женщин. AsF начинает свою деятельность с различных кампаний, таких как заклеивание сексистских плакатов. Дебаты о параграфе 218 приводят к встречам активных женщин. Гостиная одной из активисток становится центральным местом встречи женской группы. Через некоторое время число участниц увеличивается в десять раз - с четырех-пяти женщин.

Первая демонстрация в поддержку отмены параграфа без замены состоялась в 1970 году в центре Франкфурта, где Барбара была одной из трех выступающих. Дискуссия дала толчок к обсуждению положения женщин в обществе в целом, особенно в области семейного права. Период политического пробуждения приводит к демонстрациям с разной подоплекой. "Мы постоянно выходили на демонстрации", - вспоминает Барбара.

Но она не думает о жестоких беспорядках - дать волю агрессии или даже бросать камни было для нее недопустимо. В таких "конкретных, маленьких точках" сформировалась пацифистская идеология, которую Барбара взяла с собой из того времени. Молодые люди из движения 1968 года также с волнением наблюдали за тем, как реагировали поколения, стоявшие выше них. Барбара смеется над этим и при встрече задает каждому инструктору следующие два вопроса: "Что вы делали во времена нацизма?" и "Кто моет посуду в вашем доме?". - Обычно реакцией на запугивающее поведение студента было пристыженное молчание.

Отстаивая свою основную позицию, даже в последующие годы она разделяла окружающих. Женщина, которая также находит искупительные слова для тех женщин, которые не решаются высказаться публично. В то же время она была женщиной, которая вызывала у мужчин страх, что их жены могут быть столь же радикальны в защите своих прав: "Это всегда было настроение вокруг меня (...) это была моя роль, так сказать". Активное участие Барбары в этом движении во Франкфурте остается самым интенсивным и формирующим периодом ее жизни.

Когда она поняла, что ее предмет - это "инструмент капиталистического господства", она потеряла последние остатки интереса к юриспруденции, несмотря на хорошие результаты на экзаменах. Во время своей юридической практики она обратила внимание на образовательную работу и с 1971 года возглавила районный центр образования для взрослых недалеко от Франкфурта. Здесь она сосредоточилась на работе с целевыми группами для женщин. В это время ее политические взгляды развивались в том же направлении, поэтому она покинула СДПГ и вступила в ДКП. Через несколько лет ей запретили работать по специальности. Несмотря на попытки бороться с этим (дошло до Федерального суда по трудовым спорам), ей пришлось признать поражение.

После нескольких месяцев поиска работы она с помощью друга устраивается редактором в издательство трудового и социального права Luchterhand в Нойвиде. Работа там ее устраивает: с одной стороны, она может проявлять творческий подход и сама вносить предложения, с другой - Luchterhand-Verlag всегда было издательством с либеральной ориентацией, поэтому Барбара чувствует себя там как дома.

Однако интерес к профсоюзной тематике заставил ее подать заявление о приеме на работу в собственное издательство профсоюза в Кельне. Но когда во время испытательного срока работодатель узнал, что она является членом DKP, ее уволили без предупреждения и запретили работать на второй работе. В это время Барбара беременна второй дочерью, которая рождается в 1976 году. Вместе с дочерью она и ее тогдашний партнер переезжают в Вестервальд. Это открыло для Барбары новые возможности, и она начала писать.

Среди ее работ - специализированные комментарии, книга по трудовому праву и детская книга. Писательство остается частью ее работы и по сей день. Помимо научных работ, она публикует стихи, а также роман "Катарина и люди" (Katharina und die Stimmen), который вышел в 2017 году. Книга, которая больше всего тронула ее за время авторской карьеры, - это ее работа 2010 года "Das Herz schlägt in Ravensbrück - die Gedenkkultur der Frauen". Она непосредственно ощущает здесь силу женщин и перенимает часть этой силы для себя. Прежде всего, баланс "между уязвимостью женщин и их силой, я считаю это очень важным элементом", - говорит она, и ее книга "Равенсбрюк" показывает "силу женщин даже в такой экстремальной ситуации, как в концлагере".

В 1978 году Барбара переехала в Бонн, где до 1985 года работала в ассоциации квартиросъемщиков. После работы там она начинает писать диссертацию о принципе равноправия в трудовом праве. В это же время она вместе с другим юристом основала юридическую фирму на Мюнстерплац в Бонне. Здесь она работала юристом, специализирующимся на трудовом праве с акцентом на трудовом законодательстве и сексуальном насилии на рабочем месте. Барбара выбрала район Бойль в качестве места жительства и с тех пор не покидала его. Несмотря на то что она всегда считала Бонн "слишком благовоспитанным", многие места тронули ее здесь, например, места, где можно найти святую Адельгейду. Рейн с его иногда серебристо мерцающей водой также вдохновил ее на написание первых стихов в середине 40-х годов. Сегодня она особенно ценит сохранившийся центр города Бойль с его культурными элементами. Прежде всего, памятные места, такие как мемориальная доска на синагоге, разрушенной в ночь погрома 1938 года, помогают ей почувствовать свою идентичность здесь.

В конце 1980-х годов Барбара и профессор истории Аннет Кун встретились в Бонне. В качестве клиентки она обратилась в адвокатскую контору за юридической помощью, так как недавно ее уволили из экзаменационной комиссии Боннского университета. Аннет устанавливает контакт с Лило Пфеффер из Боннского университета, которая предлагает ей проводить семинары на такие темы, как равная оплата труда и улучшение положения женщин. Именно здесь Аннет и Барбара встречаются вновь и проводят совместный семинар о нормирующей силе женщин в истории. И хотя теперь она уделяет еще больше времени исследованиям в области женской истории, она придает большое значение независимости и тем самым отделяет себя от работы Аннет. Когда много лет спустя был основан и открыт Дом женской истории, она была рядом с Аннет как друг и оставалась важной частью дома еще долгое время.

О работе Барбары в области женских исследований можно судить, например, по ее передвижной выставке Füllhorn, Waage, Schwert - Justitia ist eine Frau, организованной в 2008 году в сотрудничестве с Министерством по делам женщин. Здесь Барбара с помощью целеустремленных женщин ищет ответы на вопрос, почему "аллегория правосудия изображается в фигуре женщины" (формулировка каталога выставки). Однако ее академический интерес к символизму "Юстиции" уже выражался в творчестве. Драматургически, вместе с тремя другими женщинами, она прослеживает свою биографию в юмористическом и ироническом ключе в своем кабаре "Justitia kotzt" ("Юстиция рвет") в начале/середине 1990-х годов, в конце которого происходит родовой час патриархального закона.

После выхода из DKP в 1987 году ее новым политическим домом стало движение за права феминисток. В 1990 году Барбара Деген вместе с единомышленниками основала в Бонне Феминистский юридический институт, которым руководила в течение десяти лет.

А последующие поколения? Барбара позитивно и радостно смотрит на современное женское движение. Она видит молодых женщин, феминисток и борцов за права женщин, которые поддерживают эту тему благодаря таким дебатам, как #MeToo. Для Барбары это по-прежнему является признаком мужества женщин: "Это просто укрепляет меня, когда я вижу, какой силой обладают женщины". Она и по сей день сохранила оптимизм, с которым родилась, и "это основное чувство, кажется, каким-то образом возобладало, несмотря на все удары судьбы (...)". В своем стихотворении Die Gedankenkatze ("Мыслящий кот") она описывает, как воспринимает все повороты своей жизни как постоянное возвращение к самой жизни, которая, шагая по крышам мира, не позволяет себе отвлечься от поиска истины.

Золотисто-пестрая кошка
ходит
по крышам мира

преследует птицу знания
до второй ветки
тутового дерева

упрямый
и падает с седьмой
в сладкий черный плод
Она слизывает сказки с шелкового меха.

со смаком
что бы она отдала за язык хамелеона.

пугает соседскую собаку, добрую собаку.
ее раскаленное шипение
пока не сгорит дом на церковном дворе

на собрании кошек
должна ли она ответить
за столь недостойное поведение

Она смеется и говорит.
Как всегда, она неразумна.

У меня семь жизней

Права на вышеуказанный текст принадлежат  Haus der FrauenGeschichte Bonn e.V. (Открывается в новой вкладке)

• Деген, Барбара: Сердце бьется в Равенсбрюке. Женская культура памяти. Opladen & Farmington Hills 2010.
• Деген, Барбара: Будущее жгучей крапивы. Ольденбург 2003.
• Деген, Барбара: Justitia - женщина. История и символизм правосудия. Опладен и Фармингтон-Хиллз 2008.
• Деген, Барбара (2018). Личное интервью, проведенное Дженнифер Триершайдт. Бонн, 21 ноября 2018 года.
• Деген, Барбара (2019). Личное интервью, проведенное Дженнифер Триершайдт в сопровождении Геры Кесслер. Бонн, 23 января 2019 года.